– Мои отношения с женщинами никогда не складывались… удачно, – ворчливо ответил Кондрашов. – И если бы не потребность иметь ребенка, я бы вообще об этом не стал задумываться.

А вы откровенны, Дмитрий Сергеевич. Я усмехнулась и покачала головой. «Потребность иметь ребенка» – кошмар. Да чтоб вас этот ребенок обкакал и описал с ног до головы! Чтоб он срыгнул на вас хорошенько! Чтоб изрисовал фломастерами все ваши отчеты и стены дома! Может, тогда вы замените слова «потребность» и «иметь» на что-то более теплое и здоровое.

Я заглянула в щелку.

Гостья встала с дивана, посмотрела на золотые наручные часики и пожала плечами.

– Мне пора, рада была повидаться, как только я поговорю с дочерью, я позвоню.

– Хорошо, – ответил Кондрашов и твердо добавил: – Эмма, я готов предложить хорошую цену, скажи ей об этом.

Дождавшись, когда сначала в гостиной, а затем на лестнице стихнут звуки, я, позабыв волнение и страх, взяла с полки первую попавшуюся книгу, подошла к добротному письменному столу, выдвинула с грохотом стул и села. Сейчас бы еще стакан холодной воды…

Справка

Будущее проекта «Оникс»

Будущее проекта «Оникс» весьма туманно. Кто знает, о чем мечтает нынешняя обладательница десяти гектаров земли… Сможет ли она устоять перед «хорошей ценой» и перед напором Кондрашова? Не имеет ли она своих целей? Нужна ли ей именно эта земля или она готова согласиться на любую другую?

А Дмитрию Сергеевичу в данном случае можно только посочувствовать. Он привык добиваться желаемого, но его мир всегда вращался на орбите бизнеса… А не потерпит ли Кондрашов фиаско, если этот самый мир перескочит на другую орбиту? Например, на орбиту вредности и капризов или на орбиту чувств? Разных чувств.

Дмитрий Сергеевич, вы проиграете. Вы – Бог Войны, когда речь идет о прибылях и убытках, но вы – Главный Безоружный, когда дело касается простого женского «не хочу».

Дмитрий Сергеевич, вы проиграете…

А я вам еще не говорила, что Эмма Карловна Фогли – моя мать?

Вопрос на засыпку: Откуда берутся родители?

Ответ: Не из капусты. И аист к этому тоже не имеет никакого отношения.

Мое сумбурное детство (а впоследствии и юность) в основном проходило на территории бабушки и включало в себя сладкую овсяную кашу, фельетонистый журнал «Крокодил», рассказы Джека Лондона, вонючий дым «беломорины» и сравнительную характеристику в мою пользу. «Ты, Наташка, не похожа ни на мать, ни на отца, и скажем им спасибо за это!» – частенько поговаривала бабушка, удовлетворенно щурясь. Высокая, тощая, насмешливо-терпеливая, едко-постоянная, она пугала и одновременно очаровывала всех вокруг. О! У меня была мировая бабушка! На каждую свадьбу своей дочери, моей матери, она всегда надевала один и тот же зеленый юбочный костюм и торжественно сообщала в пустоту: «Эмма, благословляю тебя и на этот раз», затем оборачивалась ко мне и добавляла: «По крайней мере, мы знаем его имя». Да, имена мы действительно знали…

Объемной информацией об отце я никогда не располагала, по семейной легенде он практически сразу после моего рождения влюбился в какую-то «совершенно неинтересную, глупую, необразованную смазливую курицу» и укатил вместе с ней в сторону Челябинска. И мама, по мнению бабушки, решила доказать миру, что это скверное событие не может испортить ей жизнь. «Они не были расписаны, – фыркала бабушка, морща нос, – именно поэтому Эмма теперь тащит в загс каждого второго».

Итак, моя дорогая мама побывала замужем четыре раза.

Первым мужем был сухонький биолог, написавший книгу о вегетативном размножении грибов и скончавшийся от отравления.

Вторым – владелец коневодческой фермы, постоянно скрещивающий одну породу с другой и переутомившийся до трагического инфаркта.

Третьим – тренер по плаванию, больше всего уважающий рельефные мышцы и яичницу с беконом. (Он мог похвастаться тем, что остался жив и потребовал развода через три месяца после свадьбы.)

Четвертым был иностранец – Самуэль Фогли, плохо говорящий по-русски, непонятно о чем мечтающий, коллекционирующий картины и имеющий непосредственное отношение к виноградникам. Его однажды подвели три бокала коньяка, собственный автомобиль и фонарный столб…

Увы.

Надо сказать, что моя умопомрачительная мама, начиная со второго мужа, ввела в любовные отношения неизменное правило и до сих пор оставалась верна ему: она тесно общалась и общается только с теми мужчинами, которые моложе ее. И никаких исключений – жирными буквами по судьбе, золотом по годам! И это самое моложе пару раз меня даже шокировало, хотя мне казалось, мешок семейного удивления уже давно истощился до минимума…

– Очень вкусная запеканка, – честно сказала я, отодвигая тарелку.

– Еще?

Ну, где два куска, там и три…

– Да.

Ада Григорьевна, немного оттаяв, положила на тарелку очередной кусок запеканки, и я вновь взялась за ложку.

– Есть круассаны.

– Нет, спасибо, – улыбнулась я, отказываясь от любимой выпечки мамули. Ах, мама, мама…

Она всегда просила называть ее Эммой, но у меня не очень-то получалось. Она обращала мое внимание на мужчин из «высшего общества», но я лишь закатывала глаза к потолку. Она тянула меня к богемному образу жизни, но я предпочитала джинсы и «Дискавери». Она никогда не одобряла мою работу и ревновала к Середе, а я обустраивала «однушки», «двушки» и пила литрами кофе из пластиковых стаканчиков. Она познакомила меня с будущим мужем, а я сделала его бывшим. Она приглашала меня на вечеринки в галерею, но я не приходила. Она перепробовала кучу способов образумить меня и даже, как оказалось, подарила десять гектаров земли… А я? А я только сегодня об этом узнала (сорвала сюрприз с ветки) и до сих пор борюсь с глубинным шоком, сковавшим мысли и позвоночник.

– Спасибо, мама, за гектары, – тихо произнесла я и улыбнулась.

– Вы что-то сказали? – отвлеклась от посуды Ада Григорьевна.

– Не обращайте внимания… это я сама с собой…

– Наташа, вы планируете остаться на ужин?

Вопрос вернул меня на грешную землю, я посмотрела на Аду Григорьевну и пожала плечами. В ее взгляде появилось мимолетное осуждение, объясняющееся, по всей видимости, следующим образом: во-первых, порядок прежде всего, во-вторых, о чем думает Дмитрий Сергеевич, если его девушка/женщина/невеста/без-пяти-минут-жена не приглашена на ужин?.. А я вот тоже не представляю, о чем он думает, а хотелось бы ознакомиться и с великими замыслами, и с наметками…

– Сейчас я собираюсь в офис, а там посмотрим… – туманно ответила я и отправила последний кусочек запеканки в рот. Я соскучилась, ужасно соскучилась по Середе, Бондаренко, своему рабочему столу… такое чувство, будто я целый год отсутствовала в «Ла-Пэкс»!